Ледяной круг [= Львиный Зев] - Ольга Игоревна Елисеева

Аль-Хазрад осторожно извлек из складок своего одеяния маленькую лаковую коробочку. Зачерпнув пальцами порошок, «могильщик» наклонился над пленником и, прежде чем тот успел что-то понять, швырнул ему в лицо щепотку пыльцы.

В первое мгновение Палантид растерялся, густой мягкий порошок попал ему в нос, рот и глаза, осел на ресницах и губах. Чтобы не задохнуться, рыцарь сделал глубокий вдох и вместе с ним втянул проклятый опиум. Через несколько секунд мир перед глазами капитана поплыл, предметы утратили четкость, а лицо Аль-Хазрада необычайно растянулось и приблизилось к нему. Падая в черную шахту своего сознания, Палантид успел выкрикнуть прямо в эту уродливую гримасу:

— Собака! Почитатель демонов! Мы все равно уничтожим вас всех!

Это уже было ближе к истине. Аль-Хазрад удовлетворенно кивнул. Последняя фраза показывала, что воля благородного рыцаря больше не контролирует его мозг и свободные потоки сознания выплеснулись наружу. Палантид больше не скрывал, кто он, а значит, пришла пора заглянуть внутрь.

Не прибегая к помощи тюремщиков, Аль-Хазрад подхватил обмякшее тело рыцаря и усадил его у стены. Глаза капитана были полузакрыты, изо рта вырывалось свистящее дыхание. Маг снял у себя с шеи темный кристалл, висевший на цепочке, и начал вращать его в поле зрения Палантида.

— Смотри сюда.

Рыцарь повиновался. Он больше не осознавал своих действий. С трудом сконцентрировав взгляд на блестящем предмете, мерно покачивавшемся из стороны в сторону, капитан вскоре впал в беспамятство. Он находился в темном коконе своего сознания. До него доносился суровый голос, исходивший откуда-то извне. Этот голос требовал и мучил. Отказать ему было невозможно, хотя Палантид ощущал, что, отвечая, делает что-то непоправимое. Видит Бог, что рыцарь сопротивлялся, но страшная сила, давящая на его голову, становилась с каждой минутой все мощнее…

— Почему ты служишь Арвену? — взывал голос.

— Он мой король, — с трудом выговорил Палантид, стараясь разорвать нить, связывавшую его с внешним миром и заставлявшую реагировать на звук.

«Поставим вопрос иначе», — усмехнулся Аль-Хазрад.

— Почему он твой король?

— Потому что мы умрем без него.

— Кто «мы»?

— Последние. — Что он для вас? Первый из первых… Надежда.

Маг с усилием потер лоб. Понять жертву было трудно, и Аль-Хазрад, глубоко вздохнув, возложил руки на взмокшее от напряжения чело Палантида. Рыцарь почувствовал, как огненный обруч охватил его голову и начал сжимать. Он ясно видел две алые, как раскаленное железо, ладони, которые проникли в его череп и стиснули мозг.

— Я хочу видеть, — потребовал голос. — Покажи мне или я найду сам, и тогда у тебя не останется ни одного воспоминания.

— Ищи! — с неожиданном в его положении упрямством выкрикнул Палантид.

Маг удивленно хмыкнул — пленник оказался крепче, чем можно было рассчитывать. Но уже через минуту нужная картина открылась внутреннему взору «могильщика».

Перед ним был небольшой зал в нижних помещениях какого-то замка. Довольно древнего, судя по отделке. Крипта, почти пещера, находилась явно под землей и была освещена несколькими факелами. Посреди нее стоял небольшой пустой алтарь. Аль-Хазрада удивило то, что на старательно обтесанном камне не было ни изображения бога, ни жертвы для него. Вокруг алтаря собрались люди, каждый из которых занимал строго отведенное ему место. Сам Палантид (а Аль-Хазрад видел все происходящее его глазами) стоял слева от входа и, кажется, немного нервничал.

Невысокий широкоплечий человек с изящными сильными руками снял капюшон и оглядел всех собравшихся. Это был Раймон. Свет от факелов играл на его волосах и бороде цвета красного дерева.

— Я созвал вас, благородные сеньоры, для того, чтобы решить трудный вопрос — провозгласил герцог Акситании. — Мы должны сделать это сегодня, ибо в последнее время нам все труднее собираться вместе и все опаснее съезжаться из отдаленных концов страны сюда, в Лебединый замок.

«Ах, вот мы где», — подумал Аль-Хазрад.

— Мы внимательно слушаем тебя, брат Хранитель, — отозвались нестройные голоса собравшихся.

— Все вы знаете, — продолжал Раймон, — что брат Пауэл, принц Гэльский, скончался, и одно место в нашем кругу осталось пустым. Мы должны решить, кто займет его.

По рядам собравшихся пробежал ропот, а затем один из них, высокий и статный, снял капюшон, обнажив голову. Аль-Хазрад узнал графа Герберта Лисского.

— Ты знаешь, Раймон, кого мы все хотим видеть на этом месте, — заявил рыцарь. — Оно предназначено для короля. Арвен может занимать его по праву, ибо он и есть тот великий владыка Арелата, который обещан нам древними пророчествами. Мы знаем о нем…

— Да, — глухо отозвался Раймон, — но сам он о себе не

знает. А для подобных открытий человека надо готовить.

Судя по гулу голосов, собравшиеся поддержали замечание акситанца.

— Правильно. Его глаза еще слепы. Он не получил ни одного посвящения!

— И дорога к ним ему закрыта, — подтвердил герцог, — потому что он не принадлежит ни к одному из древних северных родов. Наших родов, я хочу сказать.

— Что же делать, — развел руками Герберт, — раз Богу было угодно, чтобы Посланец родился среди диких норлунгов и мечом прорубал себе путь к трону?

— Нам не всегда понятны шутки Всевышнего, — усмехнулся Раймон. — Однако от этого наша задача не становится легче. Надо ввести его в круг посвященных и постепенно объяснить истинное положение вещей.

— А ты думаешь, Раймон, он способен хоть что-то понять, этот ваш узурпатор? — послышался высокий женский голос слева от Палантида. Говорившая эти слова дама скинула капюшон. Рядом с капитаном драгун стояла его сестра принцесса Орнейская. — Я более чем сомневаюсь.

— Скоро твои сомнения отпадут, — прервал ее Раймон. — Арвен довольно смышлен, и он покажет тебе это, надеюсь, не далее чем через месяц.

— А что случится через месяц? — осведомилась Астин. — Арелатские войска вторгнутся в Орней? Ведь в гости я его не приглашала.

— Через месяц, — с усилием сдерживая раздражение, проговорил Раймон, — вы, ваше высочество, выйдете замуж за короля Арелата, для того чтобы он мог попасть в наш круг и по праву занять место в этом зале.

Астин не упала в обморок, не разразилась хохотом или слезами, даже не начала издеваться над Раймоном в своей вечной манере насмешливого превосходства. Она просто сказала:

— Нет, — тихо и серьезно, как только умеет говорить «нет» уверенная в себе женщина. — Я не выйду замуж за короля Арелата, хотя, видит Бог, Раймон, я по достоинству оценила честь, которую ты предлагаешь мне, принцессе Орнейской.

— Почему? — голос герцога звучал почти угрожающе.

— Потому что я люблю другого, — все так же просто и спокойно отвечала девушка, — Вальдреда из Валантейна. Я обещала ему стать его женой и стану ею.